Силуэты. Еврейские писатели в России XIX – начала - Страница 27

Терпенье же – наследственный удел всей нации еврейской.Вы меня ругали псом, отступником, злодеем, –Плевали мне на мой кафтан жидовский,И это всё за то лишь, что своимЯ пользуюсь. Теперь, как видно, помощьМоя нужна – ну, что ж! вперёд! и выПриходите ко мне и говорите:«Шейлок, нужны нам деньги». Это выТак просите, вы, часто так плевавшийМне в бороду, дававший мне пинки,Как будто псу чужому, что забралсяНа ваш порог. Вам нужны деньги. Что жМне следует ответить? Не сказать ли:«Да разве же имеет деньги пёс?Разве же возможно, чтоб собакаТри тысячи дукатов вам дала?»

Вейнберг переводит и драму Карла Гуцкова (1811-1878) «Уриэль Акоста» («Отечественные записки», 1872, № 2, 11, 12), а затем она переиздаётся в 1880, 1895, 1898 и 1905 гг. По словам «Еврейской энциклопедии», это «одно из величайших произведений всех времён», «проповедь религиозной терпимости и свободомыслия». Достойно внимания то, что писатель Александр Амфитеатров объяснил обращение Вейнберга к этой драме его «расовым темпераментом». В центре внимания пьесы – дерзкий вольнодумец, «амстердамский саддукей с мощным обаяньем», преследуемый религиозными обскурантами. Пьеса изобилует страстными репликами героя:

Нет, довольно!Мы требуем свободы от ярма!Пусть символом всей веры будет разум –И только он! А там, где мы, идяЗа правдою, терзаемся сомненьем –Там лучше нам искать иных богов,Чем с старыми богами не молиться,А проклинать!Он бросает в лицо своим гонителям:Ведь это мне слепой ваш фанатизмГрозит теперь уничтоженьем.

Уриэль любит и любим, но свою возлюбленную Юдифь никак не желает подвергать опасности:

Ты знаешь ли, что мне грозит теперь?Суровый суд, изгнание, проклятье!Проклятого любить ты не должна!Да, не должна! Проклятье это честьюСчитаю я, но никого на светеНе допущу делить его со мной.

Вопреки исторической правде [реальный Уриэль Акоста (1585-1640), затравленный жестоковыйными соплеменниками, кончает с собой], в драме торжествуют силы добра. Юдифь порывает с фанатиками и остаётся с Уриэлем, вдохновляя его на новые труды:

…О будемНадеяться и верить! Ты за мноюПоследуешь, мой милый! Тот, в ком естьЭнергия и воля, побеждаетПреграды все и покоряет мир.

Здесь с особенной силой явлено искусство риторической декламации, проникнутой патетикой гуманистических чувств.

«Уриэль Акоста» был настолько популярен в России, что стал сюжетом опер Александра Серова (1820-1871) и Александра Фаминцына (1841-1896). А один из эпизодов драмы послужил сюжетом для картины Самуила Гиршенберга (1866-1908) «Уриэль Акоста и Спиноза». Счастлива была и театральная судьба драмы в России. Первая постановка «Уриэля Акосты» состоялась в сезон 1875-76 гг. в Вильно. В 1879 году «Уриэль Акоста» был поставлен в Москве в Малом театре в бенефис Марии Ермоловой (1853-1928), выступившей в роли Юдифи, а Уриэля Акосту играл Александр Ленский (1874-1908). В 1883 году на роль Акосты в спектакле Малого театра был введён Александр Сумбатов-Южин (1857-1927). Впечатление, которое трагедия произвела на тогдашнюю российскую молодёжь, описал журналист Влас Дорошевич (1865-1922), в те годы московский гимназист: «…Из нас никто не спал в ту ночь, когда мы впервые увидели „Уриэля Акосту“. Вот это трагедия! Акоста! Это показалось нам выше Гамлета. „Это выше Шекспира!“ – „Конечно же, выше!“ – „Бесконечно! Неизмеримо!“ – „Вот борьба! Борьба за идею!“… Достать „Акосту“ было нашим первым делом. Выучить наизусть – вторым. Мы все клялись быть Акостами». А в 1880 году «Уриэль Акоста» был поставлен в Санкт-Петербурге в бенефис Николая Сазонова (1843-1902) на сцене Александринского театра. С 1883 года драма шла в театре Корша в Москве, с Митрофаном Ивановым-Козельским (1843-1902) в роли Акосты, а в 1895 году была показана на сцене Охотничьего клуба на Воздвиженке Московским обществом литературы и искусства – в постановке Константина Станиславского (1863-1938); он же исполнитель заглавной роли; в роли Юдифи – Мария Андреева (1868-1953). В 1904 году в Петербурге постановкой «Уриэля Акосты» был открыт театр Веры Комиссаржевской (1864-1910), Акоста – Павел Самойлов (1866-1931). В 1910 году спектакль «Уриэль Акоста» был поставлен в Петербурге в Михайловском театре с Юрием Юрьевым (1872-1942) в главной роли; затем эта постановка была перенесена на сцену Александринского театра. Примечательно, что текст Вейнберга был переведён на идиш Эммануилом Казакевичем (1913-1962) для спектакля, поставленного в 1938 году на сцене Биробиджанского театра.

Борьбе народа за защиту веры и закона Божьего посвящена переведённая в стихах Вейнбергом пьеса Генри Уодсуорта Лонгфелло (1807-1882) «Иуда Маккавей» (Еврейская библиотека, 1875, Т. 5). Эта пятиактная драма американского поэта написана в 1872 году и считается одним из лучших произведений об Иуде Маккавее, возглавившем восстание евреев за независимость. В сюжете использована Вторая книга Маккавеев, где наиболее сильно изображён конфликт между иудаизмом и варварской эллинизацией, которую осуществлял Антиох IV Эпифан (ок. 215164 до н. э.). Тиран Антиох, жестокий и алчный, намерен огнём и мечом искоренить «испорченное еврейство»:

Всю кровь из них по капле выжму, еслиНе сделаю их греками! Я в пепел превращуСтолицу их; я сделаю пустынейБезлюдною их нивы и луга;Засыплю я все их жилища солью,Как некогда в Содоме!

В пыточных застенках дворцовой темницы принимают мученическую смерть семь сыновей иудейки Магалы (использована апокрифическая легенда о Ханне и её семи сыновьях), так и не отрекшиеся от своей веры, и та считает их героями: