Силуэты. Еврейские писатели в России XIX – начала - Страница 44

* * *

После публикации сокращённого варианта статьи («Крещатик», № 2, 2015) я получил неожиданное письмо, подводящее своего рода итог истории братьев-антиподов. Его автор, Давид Иоффе из Хайфы, вспоминает: «В конце сороковых годов прошлого века моим соучеником в 8-10 классах был Юрий Ш., правнук Павла Вейнберга… Юрий очень гордился своим двоюродным дедом Петром Вейнбергом, на школьных вечерах выступал с чтением его стихов (помню, как он читал “К морю”), перед чтением объявляя: “Стихотворение моего прадеда Петра Вейнберга”». Но о прямом своём прадеде Павле Исаевиче не упоминал. Как-то, возвращаясь вместе с ним из школы (мы жили по соседству), я что-то спросил о Павле Исаевиче. Юрий смутился, ничего не ответил, а когда мы прощались, попросил никогда не спрашивать о прадеде. Как я понял, в семье стеснялись этого родства». Так что не только финал жизни, но и посмертная судьба Павла – трагична.

Из кантонистов – в писатели. Виктор Никитин

Имя Виктора Никитича Никитина (1839-1908) ныне известно лишь специалистам, а когда-то об этом даровитом писателе-самоучке, редком по своему таланту, трудолюбию и энергии литературном и общественном деятеле, знала вся читающая Россия. Современники характеризовали его как «защитника страждущих и борца с неправдой», «известного тюрьмоведа и писателя, взявшего на себя благородную задачу поведать тепло и правдиво о “невидимых миру слезах”, страданиях, нравах и быте разного рода “несчастненьких”, которых так много на Святой Руси».

Этнический еврей, он в девять лет был взят в кантонисты в Нижний Новгород, где его окрестили и дали русское имя (первоначальное еврейское имя и фамилия его неизвестны). Став военным писарем, он усердно занялся самообразованием, сделав весьма успешную карьеру. После окончания в 1869 году военной службы он стал одним из директоров Петербургского тюремного комитета, чиновником 5-го класса особых поручений при министре земледелия и государственных имуществ и управляющим инспекторским делопроизводством канцелярии министра.

Никитин – талант скорее неяркий, но умный и добрый. Он был одушевлён эпохой великих реформ и обратил на себя внимание в то самое время, когда был введён гласный суд, публикуя «судебные сцены» (кстати, явился родоначальником самого этого жанра) в газетах «Санкт-Петербургские ведомости» и «Гласный суд», журнале «Сын Отечества», имевшие шумный успех. Они были потом собраны в книгах «Мировой суд в Петербурге» (1867) и «Обломки разбитого корабля. Сцены у мировых судей шестидесятых годов» (1891), а также книге очерков «Петербургский суд присяжных» (1871).

Никитин В. Н. Евреи-земледельцы (1887). Титульный лист.

Рассказам о тяготах службы николаевских кантонистов посвящены его беллетризованные автобиографические произведения: «Многострадальные» («Отечественные записки», 1871, № 8-10; отд. изд. – 1872), «Жизнь пережить – не поле перейти (Из рассказов отставного солдата)» (Еврейская библиотека, 1873, Т. IV; отд. изд. – 1876).

Никитин – автор фундаментальных монографий, ставших плодом предпринятого им скрупулёзного обследования российских тюрем, арестантских рот и крепостей империи. Его монографии «Жизнь заключённых» (1871), «Обзор петербургских тюрем…» (1871), «Быт военных арестантов в крепостях» (1873), «Тюрьма и ссылка» (1880) и др. заложили основы истории и социологии тюрем в России. А книга «Несчастные (по поводу большого тюремного конгресса)» (1890) содержала конкретные рекомендации по улучшению отечественной пенитенциарной системы.

Многолетняя тюремно-попечительская практика Никитина послужила материалом для его остро полемической книги «Благотворительные подвиги» (1886), благодаря которой автор, как отмечали критики, «составил себе реноме “беспокойного” блюстителя филантропического грошика, подстерегаемого обыкновенно столькими хапугами». Теме детской и ювенальной благотворительности он посвятил работу «Покровительство малолетним детям заключённых» (1894).

Огромна заслуга Никитина в том, что он, воспользовавшись своим служебным положением, извлёк из государственных архивов богатый исторический материал по истории возникновения и постепенного роста еврейских сельскохозяйственных колоний в России. Его капитальное исследование «Евреи-земледельцы: административное и бытовое положение колоний в Херсонской и Екатеринославской губерниях в 1807-1887» («Восход», 1881-1886; отд. изд. – 1887) получило высокую оценку в русской, польской, немецкой и французской печати и было награждено золотой медалью Вольного Экономического общества. Продолжением этой работы явилась монография «Еврейские поселения северо– и юго-западных губерний в 1835-1890» (1894). Представляют интерес и его повести и рассказы, вошедшие в сборники «Жажда богатства» (1875), «Разнообразие» (1895), а также повесть «Пройдоха. Воспоминания купца старого времени» (1900), отмеченные глубоким сочувствием писателя к «страждущим» героям.

В. Н. Никитин. Еврейские поселения Северо и Юго-западных губерний. Спб., 1894. Титульный лист.

Главное и ценное достоинство сочинений Никитина – непосредственность наблюдений, близкое знакомство автора с предметом, бытописательская точность деталей, простота и ясность изложения. Недостаток художественности, отсутствие метафор и своеобычных образных сравнений компенсируются органичным введением в текст колоритных идиом, а также реплик и диалогов, что придаёт повествованию известную живость. Такой способ подачи словесного материала особенно выигрывает в произведениях «большой» формы, в результате чего достигается лёгкость восприятия текста читателем. Что до собственно эстетической задачи, то Никитин, как писатель тенденциозный, по-видимому, таковой перед собой и не ставил.