Силуэты. Еврейские писатели в России XIX – начала - Страница 22

Как отмечал критик Юрий Веселовский (1872-1919) на рубеже веков, «его [Вейнберга] юмористические вещи, печатавшиеся под псевдонимом “Гейне из Тамбова”, имели весьма оригинальную судьбу: некоторые из них, особенно бойкие и остроумные, пользовались – и поныне пользуются – широкой популярностью у читателей во всех концах России…, но подчас они и не подозревали, какой литератор скрывается за шутливым псевдонимом». Но правда и то, что «милый и тихо улыбчивый юморист Вейнберг был слишком добродушным и покладистым для сатирических настроений, и потому сатирические его попытки никогда не возвышаются над ремеслом “на случай”, упражнением на сатирическую тему не сатирика, а просто человека, одарённого известною долею остроумия и способностью к версификации. Отсюда ясно, что Гейне из Тамбова – не целиком Гейне, даже на тамбовский лад, а Гейне довольно ограниченный и смирный».

Генрих Гейне

Как иронизировал журнал «Стрекоза» (1882, № 46), Гейне оставил после себя в России «целые полчища вполне достойных смерти подражателей, переделывателей и обкрадывателей». В этой череде Гейне из Тамбова был, несомненно, первым и лучшим, а за ним последовали Гейне из Архангельска – Василий Курочкин (1831-1875), из Вельска – Александр Коропчевский, из Глуховки – Николай Матвеев (1865-1941), из Иприта – Фёдор Филимонов (1862-1920), из Кунавина – Сергей Рыскин (1860-1895), из Любани – Александр Круглов (1852-1915), из Темрюка – Леон Мищенко (1882-1937), из Уржумки – Михаил Попов, из Харькова – Алекса ндр Немировский, и др. При ходится признать, что сатира таковых, равно как и Вейнберга, осторожна, притуплена и неизбежно сползает к юмору, она «кругло безобидна». Литературовед Яков Гордон говорит о «гейневском стереотипе» – использовании лирико-иронической манеры немецкого поэта с неизбежным уплощением содержания гейневского стиха или поэтического произведения, которое местный автор пытался подогнать под манеру Гейне.

Пётр Вейнберг. Карикатура.

К периоду пребывания в Тамбове относится и самое, пожалуй, знаменитое стихотворение Вейнберга «Он был титулярный советник» (1859), впоследствии вошедшее в сборник «Юмористические стихотворения Гейне из Тамбова» (СПб., 1863) и положенное на музыку Александром Даргомыжским (1813-1869). Надо сказать, что этот «шедевр декламации» обессмертит уже в XX веке Фёдор Шаляпин (1873-1938). Сюжетом его стало неудачное сватовство чиновника невысокого ранга к дочери генерала, отразившее факт личной биографии автора: как свидетельствует Пётр Исаевич, он был тогда безнадёжно влюблён в дочь губернатора; а вот по мнению правнучки поэта Галины Островской, речь идёт в нём о его будущей законной жене, дочери генерала, Зинаиде Ивановне Михайловой (1840-?), но предложение руки и сердца было принято ею не сразу. Последняя версия едва ли основательна, поскольку свадьба четы Вейнбергов состоится только в 1861 году. Интересно, что и другое ставшее программным стихотворение Вейнберга, из цикла «Морские мелодии», также было навеяно ему Генрихом Гейне, которого называли «придворным поэтом Солёной стихии». («Море было моим единственным собеседником, и лучшего у меня никогда не было», – признавался немецкий поэт.) Оно так же получило широкую известность, и на надгробном памятнике Петра Исаевича, на Литераторских мостках в Петербурге, высечены слова:

А седые волны моря,Пробужденью духа вторяОткликом природы,Всё быстрей вперёд летели,Всё грознее песню пелиМощи и свободы!

В 1858 году Вейнберг переезжает в Петербург и по рекомендации поэта Владимира Бенедиктова (1807-1873) посещает журфиксы Александра Дружинина (1824-1864), где знакомится со всем цветом писательского мира: Иваном Тургеневым (1818-1883), Ива ном Гончаровым (1812-1891), Дмитрием Григорови чем (1822-1899), Алексеем Писемским (1821-1881), Николаем Некрасовым (1821-1877), Сергеем Боткиным (1832-1889) и т. д.; ведёт раздел «Литературные летописи» в «Библиотеке для чтения», сотудничает в «Современнике», «Сыне Отечества», «Русском слове», «Отечественных записках», «Санкт-Петербургских Ведомостях», публикует цикл фельетонов «Мелодии серого цвета» в журнале «Весельчак», проявляя необыкновенную энергию и трудолюбие. Не было ни одного сколько-нибудь выдающегося издания, в котором бы он так или иначе не участвовал. Писатель Юрий Морозов приводит на сей счёт анекдот об одном провинциальном литераторе, искавшем работы в столице. «Приходит он в одну редакцию, предлагает “Внутреннее обозрение”. – Извините, – отвечают ему, – у нас этим отделом заведует П. И. Вейнберг. – Идёт молодой человек в другую редакцию с предложением писать статьи об иностранной политике. – Этот отдел уже поручен нами П. И. Вейнбергу. – В третьей редакции на предложение театральных рецензий получается тот же ответ… Куда ни толкнётся молодой человек, – всюду слышит имя Вейнберга. С отчаянья он решается, наконец, предложить свои услуги “Модному вестнику”… Входит в редакцию – и видит: за столом сидит Вейнберг и вырезывает выкройки. Молодому человеку ничего не остаётся, как, выскочив из подъезда, прямо броситься в Фонтанку. Но чья-то сильная рука выхватывает его из воды. Он хочет узнать имя своего нежданного спасителя – и слышит в ответ: “П. И. Вейнберг”. Везде поспел!»

В 1859 году в Петербурге начал издаваться сатирический журнал революционно-демократического направления «Искра», основателями коего были литераторы Василий Курочкин и Николай Степанов (1807-1877). И, начиная с первого же его номера, Вейнберг принимает в журнале самое деятельное участие, будучи его постоянным автором, а некоторое время и членом редакции. «Искра» занимала непримиримую позицию к проявлению всякого рода произвола: издевательству над крепостными, казнокрадству, взяточничеству, прочим безобразиям и отвечала на них острыми фельетонами, сатирическими стихами и карикатурными портретами, задевая подчас и сильных мира сего. Именно «Искра» была той творческой лабораторией, в которой окрепло дарование Вейнберга и оформилось его поэтическое лицо. Заметим, что известное стихотворение «Он был титулярный советник…» увидело свет именно в «Искре» (1859, № 2). Пётр Исаевич впоследствии вспоминал о том, «как жадно набрасывалась публика на каждый номер “Искры”, какой авторитет завоевала она себе на самых первых порах, как боялись её все, имевшие основания предполагать, что они могут попасть на карандаш её карикатуристов или под перо её поэтов и прозаиков, с какой юношеской горячностью, наконец, относились к своему делу мы сами».